Медиа стали домом зеркал внутри зеркал. Это больше, чем зеркало нашей культуры; это и есть наша культура. Это то место, куда уходят наше время, наши деньги и наши мысли.
Большинство медиа – это медиа, которые комментируют то, как медиа комментируют медиа. Даже если в кои-то веки происходит какое-то реальное событие: девушка убивает из пистолета жену мужчины, с которым переспала, женщина отрезает своему мужу пенис, два брата пристреливают своих родителей-миллионеров или телохранитель олимпийской фигуристки нападает на ее соперницу – это событие быстро становится составной частью глобального медиа-пастиша, построенного на автокомментарии. И всё чаще в это инфополе стали попадать медиавирусы.
Медиавиирус — термин, введённый американским специалистом в области средств массовой коммуникации Дугласом Рашкоффом для обозначения медиасобытий, вызывающих прямо или косвенно определённые изменения в жизни общества.
Именно запуском подобных медиавирусов и занимаются современные медиа-активисты и специалисты по воздействию средств массовой коммуникации. Плодами их работы могут пользоваться предвыборные штабы, крупные корпорации и другие заинтересованные лица.
Всё чаще медиавирусы распространяются как мемы и мемокомплексы, изменяющие восприятие локальных и глобальных событий.
Россияне также имели возможность наблюдать ряд медиавирусов, различных по масштабам последствий. Одним из первых был телевизионный сюжет, подготовленный музыкантом Сергеем Курёхиным и журналистом Сергеем Шолоховым и впервые показанный в телевизионной передаче«Пятое колесо» 17 мая 1991 года по Ленинградскому телевидению, который доказывал, что Ленин был грибом и радиоволной.
Что– то весьма своеобразное происходит внутри медиа -что-то, что заставляет задуматься не над самими событиями, получающими освещение, а над природой наших культурных запросов и теми способами, какими мы эти запросы удовлетворяем. Сам способ, которым медиа находят свои сюжеты, производят их, вновь поглощают, вновь переваривают и выплевывают обратно, является определенным посланием. Это своеобразный способ самоанализа и самоизменения общества.
Большинство социологов все еще считают медиа навозной кучей культурных отходов. Они полагают, что медиа, за неимением лучшего занятия, просто пережевывают свою же отрыгнутую полупереваренную пищу. Ведь нужно заполнить огромное количество времени на огромном количестве станций, а реальных сюжетов – раз два и обчелся. Это очень упрощенный взгляд на медиа.
Но люди, выросшие после формирования инфосферы, видят медиа совершенно по-другому. Будучи больше чем просто набором орудий, медиа представляют собой вполне самостоятельную сущность, с которой приходится сосуществовать на ее собственных условиях. Инициаторы медиа-вирусов вынуждены оптимистически смотреть на то, как паутина медиа-узлов может способствовать дальнейшему культурному росту.
Пока люди чувствуют, что у них нет власти над образами, которые им преподносят медиа, они будут чувствовать, что у них нет власти над событиями реального мира.
Темами бесед сейчас– как в реальной жизни, так и в интернете – а также их собственных телешоу обычно являются сами медиа. Вместо того чтобы предлагать оригинальные сценарии или новый материал, многие с таким увлечением обсуждают нравственный выбор, совершаемый героями в последних выпусках сериалов, будто речь идет о некой продвинутой культурной теории. Эстетику и концептуальную озабоченность характеризует регенерация образов, уже циркулирующих в медиа.
Новости, комедии и драмы, производимые нынешним авангардом медиа-умудренных общественных активистов – начиная с подрывных «андерграундных» документальных фильмов на телеканалах, использующих материалы зрителей, и заканчивая коммерческими кинофильмами и телешоу – все они черпают вдохновение в деконструкции и пересмотре медиа. Документальные фильмы обнажают наивную логику и раболепную угодливость работников индустрии сетевых новостей, а кинофильмы и сериалы сатирически воссоздают знаменитые моменты истории медиа.
Сегодняшние медиа-активисты применяют приемы переработки материала, противопоставления и реконтекстуализации уже существующих образов и делают это с иронической отстраненностью. Мы выработали новый язык отсылок и самоотсылок, который идентифицирует медиа как реальность, а историю медиа – как действительную историю общества. Что не совсем правда. Или уже и есть правда?
Отправить ответ